Недосып дает о себе знать, выражаясь рассеянным вниманием, постоянной усталостью и раздражительностью. И мне бы лечь в постель, закрыть глаза и выспаться, но всякий раз, стоит мне попытаться, я видела его лицо и испытывала нечто схожее с приступом, если не паники, то дикого страха за жизнь другого, близкого мне человека. И я распахиваю глаза, не в силах пережить это вновь, не имея смелости пропустить через себя весь этот клубок эмоций.
Я обращалась к психологу, исправно посещала сеансы, но чаще молчала, думая о своем, кусала губы, чем говорила, излагая переживания. И эти глупые вопросы лишь выводили меня из себя еще больше. Таблетки помогали спать, но не высыпаться. Глаза мои были закрыты, но я все слышала, и мысли не покидали меня ни на долю секунды.
- Кира, ты в порядке? – Марк, сидящий по правую сторону от меня, едва ощутимо касается руки, а я вздрагиваю в ответ, погруженная чересчур сильно в собственные мысли. Взгляд бросаю на часы – еще четыре часа и моя смена подойдет к концу. Еще четыре часа и я смогу сбежать от самой себя на целую неделю, предаваясь самоедству и виня себя в его смерти, чтобы после продержаться еще один проклятый год. Может, спасая жизни других, я каждый раз спасала его?
- Да, - с задержкой отвечаю, закусывая губу, и вновь отвожу взгляд в сторону. – Просто задумалась, все в порядке. – Ты передал диспетчеру, что вызов был ложным? - Жмурюсь от резкого света фар машины, появившейся из-за поворота на встречной полосе.
- Разумеется. – Парень откидывается на спинку сидения, располагаясь удобнее. – Я удивлен, что нас загнали в такую глушь и даль. – Здесь я была солидарна. Точка вызова действительно была далеко от части, но, машин, видимо, действительно н хватали именно так, как говорили в департаменте.
- Бывает. – Пожимаю плечами я, сбавляя скорость на повороте. Проливной дождь не облегчал состояние и самочувствие. Еще четыре часа.
Время течет так удивительно медленно, когда мы с замиранием сердца ожидаем, когда же эта чертова песчинка, последняя в часах, упадет вниз, знаменуя конец. Но она, словно, на нервах играет, не желая скатываться, замирает там, растягивая удовольствие, насмехается над своими собратьями, которые уже давно покоятся внизу, а ты сидишь и ждешь.
Я ждала, что спустя год меня отпустит, хотя бы немного станет легче. Потом ждала этого же, уже спустя еще один год, и еще. Пять лет прошло, но детали так свежи, как будто это вчера все происходило. В какой-то момент, я бросила взгляд на рядом сидящего Марка, через зеркало заднего вида и увидела там его глаза.
- Кистен? – Едва слышно, можно сказать, на выдохе и одними губами. Марк поворачивает голову в мою сторону, и я качаю головой, мол, молчала.
Наверное, именно в этот момент мне надо было остановиться на обочине, включив знак аварийной остановки, уступить место парню, наконец-то осознав, что управлять машиной для меня сегодня – не лучшая перспектива, но вместо этого я продолжала ехать по пустынной дороге, объезжая пробки, образовавшиеся из-за погодных условий. Дворники едва ли справлялись с потоком воды.
Очередной поворот разделит мою жизнь на «до» и «после». Очередное разделение, черт знает, какое по списку, произойдет прямо здесь и сейчас. Появление машины, которая с бешеной скоростью неслась прямо на нас, застанет меня врасплох.
- Кира? – Темнота и вода, льющаяся с неба, не позволяет оценить обстановку вокруг. Слишком мокро, слишком темно, и казалось, что эта тьма сгущалась прямо вокруг нас.
- Держись. – Произношу единственное, что приходит в голову, когда выкручиваю руль влево, а дальше все происходит само собой. Легковушка по встречной петляла так сильно, что объехать или разъехаться с ней не вышло бы даже при свете дня, а потому…. Съезд на обочину оказался жестким и резким, и стоило мне только отпустить нить страха, как пришло осознание – обочина, оказалась обрывом, уходящим вниз, и машина не тормозила. Первые же корни деревьев, попавшие под колесо на такой скорости, вырвали руль у меня из рук. Все, что произошло в дальнейшем, прошло мимо меня. Удар – и я теряю сознание. Чертова непогода окончательно испортила мои планы.
***
- Шестьдесят первая не вернулась с вызова? – Генри вскидывает вопросительно бровь, осматривая присутствующих в столовой. Пожарные переглядываются со спасателями, пожимая плечами. – Странно. – Мужчина хмурится, когда оставляет кружку с остатками кофе на стол, проходя в административную часть здания. Бекки – дежурная на системе оповещения, размашистым почерком писала что-то в журнале вызовов. – Можешь узнать, шестьдесят первую скорую отправили на другой вызов? Они уже должны были вернуться в гараж, но…
- Да, конечно.
***
Мои глаза внимательно осматривают пространство вокруг, щурясь и не видя. Что-то горячее стекало по щекам, и, коснувшись кончиками пальцев, я учуяла металлический запах крови. С какой-то заторможенностью и опустошением я смотрела на машину, искорёженную, разбитую и не понимала сути произошедшего.
***
- Шеф, есть проблема. – Фелпс входит в кабинет с разрешения темнокожего мужчины, но не присаживается, а замирает в пороге, едва ли делая шаг. – Шестьдесят первая пропала.
- Что значит пропала? – Шеф снимает очки, смотря на Фелпса внимательно, сверля того взглядом карих глаз. – Диспетчер?
- Отправила их на вызов, который оказался ложным. Это было почти три часа назад. С тех пор скорая на связь не выходила, машину отследить не удалось. Есть место последней точки gps-трекера.
- Может, они в больнице? Пополняют запасы? Позвони узнай и выезжаем.
***
Поднимаю взгляд в небо, ощущая, как сырость и холод пробираются под кожу, а вокруг пахнет свежестью леса, какая царит в нем после прошедшего дождя; до рассвета еще далеко. Словно щелчок раздается, приходит озарение – в машине я была не одна.
- Кистен? – Ноги не гнутся, идти тяжело, и перед глазами все расплывается, но упорства мне было не занимать. Зажмуриваюсь, пытаясь избавиться от волны тошноты и головокружения, даже лбом прижимаюсь к холодному железу и тут же отдергиваюсь – где-то над бровью была свежая рана. – Блейк? Ты меня слышишь?
***
-Ксандер, привет. – Фелпс нарезает круги по своему кабинету, больше похожему, признаться честно, на кладовую с письменным столом и кроватью. Ладно, там еще было большое окно с видом на проезжую часть. – Весьма странный вопрос, но, - он растирает переносицу большим и указательным пальцем. Лезть в личную жизнь других – не его привычка, но сейчас это сделать пришлось. – Ты видел сегодня Киру? Может, созванивался с ней за последние пару часов?
***
Парень был без сознания. Лобовое стекло было разбито, позволяя мне добраться до него. Скорая лежала на правом боку, и, судя по пустому месту, я была водителем, но, если это так, то…
- Как я черт побери, выбралась отсюда? И кто пустил меня за руль? – На коленях, ползком, я лезла к нему, чувствуя, как мелкие осколки впивались в ладони и колени, едва ли надежно защищенные униформой, проверила пульс и выдохнула – живой.
Следующим пунктом была рация, но та оказалась разбитой так же, как и машина. Спец сигналы не работали, от них, просто на просто, мало что осталось, и оставался один шанс – сигнальная ракета. Запустить ее и надеяться, что кто-то нас найдет, что кто-то ее увидит.