С выходом в коридор Макс поймал ощущение дежавю. Пять лет назад Чарльз точно также покинул этот кабинет, спеша в лабораторию. Пока еще беззаботно строил планы, обсуждая их с идущими рядом учеными, здоровался с проходящими мимо людьми. Только сейчас их в разы больше, и этот неприятный холодок повторения ситуации тает во всеобщей радости. Люди плачут, но улыбаются, взволнованной толпой устремляясь навстречу родным. Столько счастья Макс наблюдает впервые. Невольно пробегает в голове мысль, что мы и не осознаем, насколько счастливы просто от самого нашего существования, пока в дом не приходит беда. И все же, как огромно не было сейчас счастье, не дай бог повториться такой беде. Пусть повторяются хорошие моменты, удерживая это состояние эйфории, а не той скорби, что осталась позади.
- Все необходимое у меня уже есть, - Крепкая ладонь парня опускается на плечо старика, немного сжав его. Нельзя отпускать эту мысль. Они все снова есть друг у друга, значит, все можно вернуть на круги своя. Вместе они со всем справятся. Как раньше, командой и семьей. Быть может, даже не только здесь. Рассказать об успехах зачисток остатков Стражей на Земле, предпринятых Эриком, еще только предстоит, но даже это не так важно сейчас. Важно успокоиться и стабилизироваться, ибо в ближайшее время еще несколько жизней будет зависеть только от мастерства их работы и больше ни от чего.
Сколько Макс учился, сколько тренировался, но к этой минуте невозможно было подготовиться. Он не ученый, и лаборатория не вызывала у него никогда ни особого интереса, ни каких-либо еще чувств. Его роль как телепата была даже не вторична. Несмотря на старение, Чарльз всегда воспринимался этаким символом постоянства, неизменности. Казалось, он всегда будет рядом, без лирики про память в сердцах. Особенно когда заговорили о том, что установку для клонирования можно наконец запускать для первых испытаний. Секрет вечной молодости, секрет вечной жизни. Чудо, за которым человечество гналось всю историю своего существования, стало возможно. Но никто не решился продолжать дело без него. Без учителя, без наставника, без отца. Предполагалось, что он первый и будет перенесен в свою молодую копию, но мнению суждено было остаться мнением, по понятным обстоятельствам. До сегодняшнего дня.
- С кого начнем?- Три простых слова, сказанных самым будничным тоном, но сколько сомнений они в себе таят. Не заданных, потому что еще несформулированных верно, вопросов, кажущихся глупыми и наивными, и потому лишь подразумевающимися. Нажимая на кнопки приборов и созывая тем самым персонал лаборатории, Макс думает о том, что он сам не смог бы принять такое решение. Кого кинуть на амбразуру без гарантии того, что все получится. С другой стороны, откуда он знает, что без гарантии? В то время, будучи мальчишкой, он не сильно интересовался ходом исследований и разработок, чтобы давать чему-то собственную оценку. Если отец был уверен тогда, то вряд ли он не будет уверен сейчас. И все же, где-то на задворках сознания начинает маячить страх. Все же, одно дело переносить чужое сознание, и совсем другое - свое собственное, пусть даже и со страховкой. И не важно, насколько многочисленной и умелой. Без него все может пойти наперекосяк. Зная отца, он прекрасно понимает, что тот ни за что не стал бы рисковать никем окромя себя. И, все же, другого выхода у них правда нет.

Его агентство находится в одном из небоскребов Нью-Йорка. Он долго шел к тому, чтобы руководить одним из лучших брачных агентств в городе. Каждый день в офис приезжает множество одиноких людей, которые мечтают о том, чтобы найти свою истинную любовь, свой идеал, свою вторую половинку. Кроме них приезжают пары, у которых есть проблемы в отношениях и с ними работают его лучшие психологи, также приезжают пары, которые уверены в своих отношениях и готовятся к своей идеальной свадьбе. Удивительно, но на поиски счастья люди готовы платить весьма неплохие деньги. За все время существования агентства еще не было никакой жалобы. Конечно потом некоторые из пар расходились, но в этом уже не было их вины. Его агентство помогает людям много лет, только вот самому Амуру, Купидону или Эроту, оно еще никак не помогло. Много веков назад, когда Олимп начал разваливаться, Эрот и Психея покинули его вслед за старшими богами, и с того момента их пути разошлись. Эрот стирал ступни в кровь, но так и не мог найти свою возлюбленную. Он надеялся и верил в то, что она тоже ищет его не жалея себя, но при этом не отрицал того факта, что возможно его молодая супруга давно счастлива с кем-то из смертных. Психея все-таки была признанной красавицей, даже до того, как стала богиней, и всегда пользовалась популярностью у мужского пола, не зря же сама Афродита злилась на бедную девушку. Да уж, его мать та еще истеричка конечно. Шли годы, столетия, а он так и не нашел свою любимую жену. Он помогал в вопросах любви тем, кто в этом нуждался. На него конечно обращали внимание и девушки, и юноши, но Эроту никто не нужен был, кроме его Психеи. Люди сочинили о них прекрасную историю любви, изображали их любовь в скульптурах и на своих полотнах. Люди помнили о них, и это помогало жить дальше и не отступаться от своей цели. Эрот упрямо верил, что рано или поздно он найдет Психею и они снова будут счастливы.

Парень не любил Нью-Йорк. Ему не нравилось, что этот город слишком шумный, слишком суетной. Смертные находились постоянно в каком-то сумасшедшем ритме и темпе. Казалось, что они просто торопятся жить. Эрот пробовал жить какое-то время в Европе, и будь его воля, то он бы там и остался, если бы мать не попросила в свое время помочь ей с продвижением ее элитного клуба. Пришлось приехать в США и помочь. Так он и остался в Нью-Йорке, парень просто чувствовал, что должен был осесть именно в этом городе. Вскоре после этого у парня появилось свое дело, в которое он вкладывался полностью. Эрот просто устал. Бог откинулся на спинку кресла и устремил свой взгляд на белый потолок. Интересно, где сейчас находится его Психея? Жива ли она вообще? Нет, конечно же жива. Поднявшись с кресла и прихватив с собой пиджак, парень покинул свой кабинет. Ему нужно было проветриться и освежить голову, да и хотелось выпить вкусного кофе из кофейни неподалеку. Можно было бы конечно отправить за кофе секретаршу, но зачем, когда он и сам в состоянии взять себе этот вкусный напиток. Погода на улице была ветреной, но в то же время солнечной. В тени конечно было прохладно, но солнышко припекало своими теплыми лучами. Кофейня «Старбакс» славилась своим кофе, поэтому Эрот решил взять кофе именно в ней. В мире людей он был известен под именем Эрик. Несколько минут ожидания и кофе готов. Бариста пытается стрелять глазками в его сторону, даже номер свой написала на стакане, но богу это было неинтересно. В Центральном парке было много людей. Несмотря на то, что будни и большая часть сидит в своих душных офисах. Попить кофе, послушать музыку, наблюдая за лебедями в пруду, что может быть лучше? Но рано или поздно все хорошее заканчивается. Пора возвращаться на работу.

Бог шел мимо зданий и людей, погруженный в свои мысли. В наушниках у него играла какая-то очередная грустная песня о любви. Люди проходили мимо. Он перестал вглядываться в лица девушек, чтобы уловить знакомые черты. Даже спрашивал мать, которая вертится периодически во всей этой модной брендовой индустрии, не встречала ли она там девушек похожих на Психею. Афродита отвечала одним коротким словом «нет». Кто знает, может она его специально обманывала. Его мать всегда умела ловко играть словами, что не поймешь, где правда, а где ложь. Спасибо на том, что она не просила его забыть свою возлюбленную. Афродита видела, как страдает ее сын, но ничего не могла с этим поделать. Да и Эрот не любил навязываться, у матери в своей личной жизни и без него проблем было достаточно. Парень направляется к пешеходному переходу. Музыка в наушниках замолкает. Слышно голоса прохожих, шум проезжающих по дороге машин и женский возглас. – ЭРОТ! Парень замирает. Из всех Олимпийцев в Нью-Йорке он виделся только с матерью, голос этот ей явно не принадлежит, да и при таком скоплении смертных, она бы использовала его фальшивое имя. Тогда кто? Парень оборачивается и отходит от перехода, чтобы не мешать прохожим. Смотрит на стоящие неподалеку здания. Внимательно сканирует окна. Замечает в одном из них девушку, которая была готова практически выпрыгнуть из окна. Те же волосы, только прическа другая, то же лицо, те же глаза, да это точно его Психея. Сомнений быть не может. Как долго она в Нью-Йорке? Почему он не почувствовал никакого намека на ее присутствие? Любимая скрывается в проеме, а спустя пару минут выбегает на оживленную улицу практически в чем мать родила. Психея конечно отличалась опрометчивостью, но чтобы так… Конечно же ее внешний вид стал привлекать много лишнего внимания. Быстрыми шагами навстречу парень сокращает расстояние между ними. Крепко обнимает, утыкаясь носом в макушку. Эрот хочет спрятать ее от внешнего мира. Чтобы никто не видел ее, тем более в таком виде. Снимает пиджак и накидывает ей на плечи. Замерзнет ведь, глупышка. – Ты чего в таком виде? Замерзнешь – укутывает ее поплотнее в свой пиджак. – Пойдем обратно в здание, а то люди смотрят… еще и босиком – неодобрительно качает головой, берет девушку на руки и несет ее к зданию, из которого она выбежала. Эрот до сих пор не верит своему счастью. После стольких лет поисков и скитаний, они наконец нашли друг друга.

Жизнь в лагере начала постепенно устаканиваться, но ещё предстояло наладить быт, чтобы больше на него не отвлекаться и заниматься более важными делами.
Очерчивались границы, к защите которых сразу же приступили несколько демонов. Другие — использовали артефакты и заклинания, которые скрывали лагерь от посторонних глаз. Даже при большом желании его нельзя было обнаружить. Были назначены разведчики, а для поднятия боевого духа и неукоснительной преданности — устанавливались клетки, приводились в рабочее состояние цепи и механизмы, смахивающие больше на орудия пыток. Их звон эхом отзывался от сооружённых стен, и никто не желал испробовать цепкие тиски на себе.
Всем нашлось применение — каждый был занят делом, и никто больше не смел сомневаться в силе и злобе нового предводителя.

Мальбонте боялись настолько, что сначала не называли его по имени. Король, предводитель… Он уже восстановился после ритуала, сменив серое одеяние Бонта. Крылья стали гораздо больше и внушительнее, бонтовская серость в глазах сменилась чернотой.
Ости наблюдала за новым лидером, не смея перечить и оспаривать его приказы [никто не смел]. Красив, силён. Демоница заинтересованно закусывала губу, видя, как тщательно и педантично он руководит армией, которую сам и собрал; как кропотливо изучает карты, отдаёт новые распоряжения. Мальбонте весь излучал власть и силу. Что может быть сексуальнее?

Когда-то в детстве демоницу пугали рассказами о чудовище, что убил своих родителей и половину ангелов прямо на Рождество в качестве подарка Шепфа. Теперь же она улетела за ним, совсем реальным, вместе с половиной демонов. Наплевав на благочестивых ангелов вместе с чёртовой Ребеккой, которая снова вышла сухой из воды и, более того, не стала узницей в адской тюрьме и вскарабкалась до верхушки школьной власти.
Мальбонте не существовало. Так говорили учителя, в попытке не допустить панику, игнорировали предзнаменования, но лишь провоцировали новые слухи. Но теперь было поздно.

Ости помогала демонам разбирать карты, половина из которых пришла в негодность, а добрая часть другой половины —  потеряла актуальность. Она успела унести с собой несколько важных артефактов и пару мелочей, вроде медицинских мазей, способных ускорять заживление ран. Да и карты окрестностей у неё были обновлённые, с учётом установленной защиты и ловушек. Школа всё-таки готовилась к появлению сильного врага ещё задолго до того, как Фенцио начал ритуал. Но об этом не знали не заинтересованные ученики.
Она поправила плотно облегающий укороченный чёрный топ, обрамляющий и выделяющий все достоинства женского тела, и прикрытый сверху кожанкой такого же цвета. Физическая работа не предусматривала виляние хвостом и соблазнение военачальника, но брюнетка не могла упустить шанс, во-первых, выслужиться перед Мальбонте, а во-вторых — подчеркнуть свою внешность. Она отвергала любое внимание к своей персоне, но мысленно — безусловно — была очень довольна.

Ости вальяжно подплыла к Саферию, кокетливо качнув бёдрами и мягко перехватывая несколько рулонов карт под оценивающим и настырным взглядом. Пожелтевшая от старости [или даже древности] бумага приятно зашелестела в цепких пальцах. Он, кажется, даже выдохнул с облегчением, явно не желая попадаться лишний раз на глаза, учитывая, что основное поручение демон так и не выполнил, потратив на утилизацию ненужных принадлежностей слишком много времени. Вот и сейчас он заметно тянул это самое время, якобы убеждаясь в правильности и важности предметов, которые нужно было нести на оценку предводителю. А вот Ости была не против показаться перед Мальбонте, прекрасно понимая, что может оказаться полезной. Её знания о школе были гораздо шире, чем у большинства демонов, которые проводили большую часть времени в Аду. И архидемон Саферий, прислуживающий Сатане, вряд ли интересовался делами школы. Слишком мелко.
— Что? Струсил? Я помогу. Не благодари, — демоница цокнула языком, прихватывая следом курвиметр, кронциркуль и подсвечники с большими свечами. Она надеялась облегчить Мальбонте работу и заслужить если не доверие и хорошее отношение, то хотя бы снисхождение и повышенное внимание. Глупо было отрицать, что тёплое место возле полуангела теперь мечтала получить не только Ости. Но она была хитра, а ещё владела полезными знаниями, впитывая как губка всё, что неосторожно обсуждалось, когда рядом был тот же Люцифер. К тому же, демоница была абсолютно раскована, лишена скромности и хороша собой, что было заметно по повышенному вниманию среди демонов. Тот же Саферий пытался толи приобнять, толи прикоснуться к плечу брюнетки, но та вовремя освободила руку, шлёпнув архидемона по ладони и сощурив брови, — убери руки, — едва ли не прошипела демоница, устраивая содержимое в руках так, чтобы донести всё в целости и сохранности.
Мощная энергия Мальбонте точно привела к заветной двери. Она была приоткрыта, но Ости не решилась войти без разрешения, заметно стушевавшись. Едва слышно выдохнула и постучала  костяшками пальцев свободой руки, перехватив удобнее карты и остальные принадлежности.

[indent] Джон покорно медлит, без слов поняв отданный взглядом приказ. Пальцы воровки вжимают молнию сумки, открывают неслышно и с губ сорвавшийся победный тихий выдох говорит о том, что ни капли не обидевшаяся, конечно, но уже добравшаяся до огнестрела хозяйка дома рада находке, которой её так любезно обеспечил дорогой гость. Конечно, в этом доме есть оружие. Но куда веселее посмотреть, что там хранится у других. Чем богат именитый охотник и насколько будет возмущён по шкале от: "Положи ствол, тварь ты бешеная" до "Я звоню в полицию".

Круэлла знает, что делает: пальцы в плотных кожаных перчатках делают пересчёт каждого холодного дюйма увесистого пистолета прежде чем вскинуть ту на уровне переносицы француза. Снять с предохранителя. Тренировалась не зря: никогда не знаешь, где понадобится приобретённый навык. Она не знает марки оружия, но это не мешает знать, как с ним работать.

— Тяжёлый! Ты всегда ходишь в гости с пистолетом или сегодня какой-то особый четверг?

[indent] У Де Виль немигающий недобрый взгляд выразительных глаз смотрит на гостя через невидимый прицел Определённо, хвалёное английское гостеприимство сбоит, крошится на глазах, оставляя только шанс на хотя бы частичное восстановление. Можно выстрелить в ногу, но тогда охотничья прыть красавца сойдёт на нет и готовность сотрудничать наверняка снизится до минус бесконечности, хотя он точно станет повежливее. [Пуля вообще склонна творить чудеса даже с самыми отпетыми хамами, превращая даже не операбельно безмозглых ублюдков в быстро соображающих людей, с которыми приятно иметь дело. В некоторых для перехода к последней стадии даже не приходится стрелять.]

[indent] — Ещё шаг и выроню, красавчик. Спущу курок. — выразительности шёпоту придаёт то, как слегка показательно качнулся в её руках прицел. В руках Круэллы сил больше, чем кажется, но он-то не в курсе. Пусть пребывает в блаженном неведении, пока она примеряет на себя роль охотника, смотрящего на жертву как на грядущий трофей у своих ног. — Совершенно случайно, конечно. — грех не подмигнуть, что она и делает. Совсем уж грешно будет не улыбнуться чуть грустно: мол, бывает. Прости заранее, званный гость. Пойми и прими, потому что других вариантов в свободном доступе для тебя не найдётся. Круэлла сама по себе бывает очень убедительна, а уж орудие убийства в её руках вовсе придаёт каждому слову неоспоримой глубины смысл. Пока она улыбается, у Гастона есть время для простых расчётов. Что-то вроде: сколько минут понадобилось бы, будь она всамделишной на голову трахнутой маньячкой, чтобы избавиться от его тела в доме с хорошим подвалом и совершенно восхитительным балконом над пропастью, в подножье которой вовсю бушует водная стихия? Кстати о стихии... Рыбак рыбака издалека видит. Приценивается к зрелищу, сверяет, чьё чсв объёмнее и почти с удовольствием констатирует, что нашёл себе равного по духу, хотя это не повод чувствовать великую радость. И радость вообще.
[indent] — Хозяйка здесь одна и она перед тобой, — если ещё остаются недомолвки. — Остальным не нравится, когда их зовут прислугой, но можешь попробовать. Посмотрим, что будет.

[indent] Остальным не нравится так же, когда им пытаются отдавать приказы любой, кто не она. Но до этого открытия пусть дойдёт сам. Джон ведь не сорвётся до первой настоящей перепалки: вряд ли пришлось бы долго ждать. Джаспер и Хорас заберут вещи не слишком вежливого гостя и успеют загнать их на чёрном рынке прежде, чем Гастон хорошенько пороется в словарном запасе и отыщет там слова извинений, если вообще сумеет найти их до следующего Рождества в качестве бесполезного, но приятного подарка.

[indent] Круэлла опускает пистолет. Рука с зажатым оружием повисает вдоль бедра, но даже сейчас она всем видом показывает, что труда не составит снова взять гостя на мушку. Пистолет передаётся в руки Джона лишь секунды спустя. Потому что урок, очевидно, если не усвоен, но в стадии переваривания.

[indent]  [indent]  [indent] У неё ещё остались хоть какие-то рамки.
[indent]  [indent]  [indent] Пока ещё да.

[indent] Джон принимает оружие из её рук прежде чем спокойно отправить огнестрел обратно в сумку, застёгивая молнию, словно ничего не было. Девушка не протягивает руки ни для пожатия, ни для поцелуя. Лишь вскидывает подбородок горделиво выше перед французом.

[indent] — Круэлла Де Виль, — ему представляться не требуется. Она знает о нём всё, что сумел выяснить Джаспер и потому приветственно, но сдержанно кивает, — Месье Гастон. — все карты в её руках. Лучшее из положений, хотя, справиться было бы легко даже без этого. Ей нет смысла узнавать его биографию, ведь хватает имени и краткого очерка о милых особенностях характера, чтобы понять: они могут не поладить, но он ей уже нравится. Всегда приятно видеть тех, кто остаётся собой, даже когда другие против. Вокруг да около ими уже вытоптано столько троп, что не счесть. Сразу к делу. Быстро. Просто. Не тратя времени зря. Круэлла констатирует своё желание так, будто говорит о пожелании на завтрак, а не упоминает зверя, попавшего в перечень умирающих видов:

— Я хочу красного волка. Его шкуру. Остальное не интересует.

[indent]  [indent] Делай с плотью что захочешь. Мне плевать.

[indent] Будь Хорас здесь, а не на просмотре очередного матча на стадионе, наверняка возмущался бы. Сокрушался об упущенной выгоде за редкое мясо. У него бы духу не хватило убить. А вот Гастон, возможно, работал бы даже за бесплатно, проникаясь самим существованием идеи, если бы пришлось. Счастье его, что любой труд должен оплачиваться и Круэлла принимает силу товарно-денежных отношений без возражений.

[indent] — Тебе нравится охота, но вознаграждение ты тоже оценишь. — если не сбежит сейчас же, не забыв подхватить сумку прежде чем радоваться тому, что ворота не успели запереть, так что, путь назад ещё не отрезан. Охотники и жертвы часто меняются местами. Круэлла никогда не была жертвой, зато Эстелле приходилось, так что, она знает, каково это. Как знает, что напоминает готового к атаке хищника, когда неспешно кругом принимается приближаться к обладателю французского акцента, продолжая каждым словом сулить бонусы, а не беду, чего не сказать о будто бы немигающем взгляде.

[indent] — Билеты. — псы на него смотрят недобро. Пятнистые подневольные убийцы тихо рычат на визитёра и смирённо садятся слыша повелительное: — Тихо, — Круэлла никогда не найдёт в себе силы полюбить тех, кто столкнул воспитавшую её прекрасную женщину в пропасть, но она всецело подчинила тех своей воле. Это хуже смерти. Она ценит своё личное пространство. Не чужое. Но когда к тебе подходят почти вплотную, чтобы сказать приятные два слова, смириться с нарушением границ явно проще: — Щедрый гонорар.

[indent] Уже близ мужской щеки звучит то, что способно развеять последние опасения:
[indent]  [indent]  [indent] — О перевозе не волнуйся.

[indent] Подкупить пару нужных лиц это наименьшая из проблем. Если кто-то не попадает под очарование купюрного шороха, нужно просто взять пачку поувесистее. Близ лестницы застывает вопросительно фигура Джона. Девушка не торопится отпускать его наверх: посмотрим, что скажет визитёр. Её не тревожит моральный аспект. Даже на секунду — нет. Круэлла очень хороша в том, что делает, и и дело это того стоит. Каждый потраченный пенни окупится успехом. Триумфом молчания пульсирующей в голове мысли, конца перезвону которой даже по ночам нет.

[indent] — Я могу найти другого, но ты лучший в своём деле. — Круэлла не льстит. Даже близко нет. О лести нет речи, когда просто констатируешь факт. — Ты не привезёшь мне зверя в клетке со слезливой историей о том, как он посмотрел в твои глаза и ты вспомнил щеночка, который приносил тебе мячик в детстве, когда твоя рука дрогнула.

[indent] Ей хватает домашнего зверинца и запахов мокрой псины каждый раз, как весь выводок выйдет погулять в дождь и возвратится домой, покорно ожидая, пока им вытрут лапы на пороге. Шестая псина этому дому без надобности, даже если пёсик — волк. Круэлла хочет воплотить дизайн грядущего творения в жизнь и неважно, чью жизнь придётся для того отдать. В глазах Гастона жалости нет. Наверное, пожалел бы об утерянном оружии, но чужая жизнь... Нет. Впервые Круэлла смотрит с интересом глубже почти вежливого поверхностного. Возможно, хоть за кого-то не придётся думать? Ему понравится не думать о завтрашнем дне. Вкус победы сладок и привкус крови придаёт этому вкусу новые чарующие оттенки, а не горечь. Пусть Гастон согласится. Сделает счастливое селфи с огнестрелом и в дурацкой шапке или чем он там занимается в свободное время, когда не качается и не оставляет у стоматолога состояние, улучшая и без того безупречную улыбку?

[indent] — Тик-так.

[indent] В гулкости освещённого только камином холла стук тонких шпилек становится удаляющимся центром внимания, замирающим у лестницы. Три шага по ступеням, становясь выше стоящего внизу Джона и Круэлла, словно только вспомнив о том, поворачивается к охотнику. Согласится — останется здесь. После стоит решить, как надолго. Нет — Джон вручит сумку и принесёт за неё формальные извинения за причинённые неудобства, потому что Круэлла потеряет к гостю всякий интерес.

На какое-то мгновение Оксана замерла, удивленная ответом. Мозг отчаянно пытался найти выход из сложившейся ситуации. Надо было сосредоточиться на том, что сейчас происходило: они оказались в незнакомым ей месте с человеком, которого она знает буквально несколько часов [случай в "Лесной Рапсодии" не в счет], ее телефон разрядился, а Саша и вовсе, кажется, потерял свой. Прекрасно. Просто прекрасно. Но не могут же они здесь сидеть целую вечность?
Оксана вздохнула, пытаясь успокоиться. Ее идеи были пресечены на корню, хотя как раз она считала их очень даже разумными. Они же не могут проторчать здесь просто несколько час, ожидая чего-то? Или могут? Память вновь услужливо напомнила о событиях, которые произошли в июне. Оксана почувствовала, что начинает краснеть, хотя и надеялась, что это можно будет списать на волнение из-за всего, что произошло с ней сегодня. Еще некоторое время назад она могла только думать и представлять, что когда вновь судьба могла бы ее свести с Сашей. Ведь это было не мыслимо. Они встретились совершенно случайно, и по всем законам логики не должны были бы встретиться вновь, ведь Петербург — огромный город. Разве могла бы Оксана еще вчера предположить, что она будет сидеть в его машине? Что они будут наедине не только в ее мыслях? Стоп.
Оксана буквально заставила вновь взять себя в руки и заговорить спокойным голосом. Еще не хватало, чтобы она произвела впечатление нервной истерички. Ведь сегодня все это закончится. Просто надо немного подождать и найти решение.
— Или мы можем вернуться обратно в ресторан, — девушка снова попыталась найти рациональное зерно. Что-то, что могло действительно им помочь в этой ситуации. И теперь она не знала, что ее волновало больше: то, что ее Audi на штраф-стоянке или то, что сейчас она находиться наедине с человеком, которого забыть уже не может несколько месяцев.
Вот только ему об этом знать было не обязательно.
Оксана вновь взглянула на свой потухший телефон, и тут, действительно, поступило здравое предложение. Конечно, все просто: сейчас они зарядят ее телефон, найдут дорогу и все. А уже где-то через час она будет ехать на своей Audi обратно в Петербург.
Светлова подняла глаза на Сашу как раз в тот момент, когда он начал капаться в своем бардачке. Оксана видела, как панель открывается и почти сразу оттуда вываливает деликатный предмет женского гардероба. На какую-то долю секунды глаза Оксаны расширились, пока она взирала на маленькие кружевные женские трусики.
— Я... я не... , — наконец-то она все-таки произнесла, — Это не мое дело.
Да какая разница, чьи они? Друга, жены, любовницы? От последнего предположения опять бросило в жар, и Оксана отчаянно надеялась, что она просто ошибается. Ей очень хотелось верить, что Саша не таскает сюда любовниц в тайне от своей жены. Оксана качнула головой, отгоняя эту странную мысль. В этот момент как раз этот предмет женского гардероба оказывается выброшенный в окно.
— Спасибо, — она протягивает руку за шнуром от зарядки, чувствуя что надо на что-то отвлечься, потому что воображение предательски рисует картины, в котором фигурирует блондинка в красном белье на том самом месте, где она сидит сейчас. Оксана вставила шнур, но, видимо, телефон был достаточно сильно разряжен для того, чтобы включиться сразу. Она кивнула на слова Саши, уже готовая просто отвернуться к окну, прислушиваясь к шуму дождя, но вдруг вздрагивает, когда он коснулся ее. Оксана подняла глаза на Сашу, чувствуя эту близость. Он был к ней так близко, что ее самообладание готово было предательски капитулировать. В какой-то момент ей даже показалось, что он вновь поцелует ее, и она снова забудет обо всем на этом свете, но этого не произошло. Пока он говорил, она смотрела на него, не отводя взгляда.
Расслабимся?
Оксана почувствовала легкое касание, облокачиваясь назад и поднимая голову. Сквозь прозрачную крышу она заметила темные тучи, которые так типичны для Питера, ветви деревьев, которых безжалостно гнул порывистый ветер и бледные редкие всполохи молний. Это было... красиво. В этот момент Оксана даже забыла, где она находиться и что ее сюда привело. Стихия была прямо над ней, но при этом не пугала, а завораживала.
Когда Саша вновь заговорил, она повернула к нему голову. Невероятно. Как вообще могло так быть, чтобы в чужой машине в такую непогоду казалось так уютно.
— Пять фактов? — Оксана нахмурилась и скрестив руки на груди вновь подняла глаза на небо. — Пять фактов и не слово о работе? — Это было не так просто. Гораздо проще было бы говорить о работе. Она могла бы найти, как минимум, три или четыре факта. Как оказалось, очень трудно было бы вспомнить какие-то факты. К тому же, не настолько личные, чтобы делиться с ним ими сейчас, в их первую встречу.
— Значит, знакомство началось не правильно? — Спросила Оксана, вновь поворачивая голову к Саше и улыбаясь. — Тогда первый факт: меня зовут Оксана. — Она замолчала, пытаясь обдумать, какие еще факты она могла бы выдать при первом знакомстве. — Второй факт: я живу со старшей сестрой, ее мужем и их дочерью, своей племянницей. Третий факт, — Оксана снова запнулась, затем заговорила. — Я родилась в Москве. Четвертый — пусть будет то, что я закончила архитектурно-строительный университет, ландшафтную архитектуру. Это же не про работу, правда? И, наконец-то пятый, я люблю..., — Оксана хотела сказать, что любить печь торты и даже планировала когда-то ими торговать, но в это время раздался телефонный звонок. Оксана подняла голову, увидев, что ее телефон не только "ожил", но и вибрирует. Оксана поднялась, протянула руку за телефоном. Там высвечивался номер Марины.
— Да? — Быстро ответила она, садясь прямо. - Произошел небольшой форс-мажор... да, да,.... мою машину забрали, придется ее выручать...., — Оксана была достаточно взрослой, поэтому нельзя сказать, чтобы старшая сестра контролировала ее жизнь, но если бы Марина узнала, что сейчас Оксана находится не пойми где в незнакомым женатым мужчиной, она бы с ума сошла. Нельзя сказать, что Марина была была чересчур консервативной, но она встретила Колю, когда еще училась в университете и по-прежнему счастлива рядом с ним. — Хорошо, да. Пока.
— Телефон, — Оксана показала его Саше. - Кажется, он уже зарядился. Давай посмотрим дорогу? — Оксана склонилась над телефоном, набирая адрес штраф-стоянки. - Так, кажется, здесь.
В этот момент вновь раздался телефонный звонок. Но на этот раз это был не телефон Оксаны. Звонок, пусть и приглушенный слышался с другой стороны.
— Телефон? Кажется, твой телефон где-то там, - Оксана кивнула в сторону водительского места. — Ответь.
Может быть, это жена? Но озвучивать подобный вопрос она не стала. Оксана положила телефон на место, чтобы дать ему зарядиться еще.
— Google пишет, что до штраф-стояники полчаса, если налево, затем прямо.
Телефон продолжал настойчиво звонить. Оксана отвернулась к окну, слово не желая мешать разговору. Спустя какое-то время она заговорила:
— Пять фактов, — напомнила Оксана о прерванном телефонными звонками разговоре. — Расскажешь мне о себе?